Нобелевская премия - Страница 25

Поскольку в любой момент он мог снова встретить Мариту, а в следующий раз обязался предъявить ей счет за чистку, чтобы она успокоилась, в тот же день он закончил работу на несколько часов раньше, поехал домой, взял костюм, который всё это время пролежал, небрежно переброшенный через спинку стула в спальне, и снова поехал в город. Он оставил машину на многоэтажной парковке на Мастер-Самюэльсгатан, откуда до Сергельгатан было рукой подать.

Между Сергельгатан и Свсавэген высились пять серебристых высотных домов, построенных, судя по виду, в семидесятые годы. Нижние этажи высоток соединялись между собой, образуя сквозной пассаж. Там Ганс-Улоф и нашёл столь горячо рекомендованную Маритой Аллинг чистку, которая, на его взгляд, ничем не отличалась от любой другой чистки, с какой ему приходилось когда-либо иметь дело. Толстая женщина за прилавком так же скучающе приняла его костюм, и её манеры не внушали никакого доверия к этой чистке.

– Мне нужен будет счёт, – сказал Ганс-Улоф, когда она обшаривала мясистыми пальцами карманы пиджака.

– Получите, когда будете забирать, – ответила она и что-то протянула ему под нос. – Вот. Забыли в костюме.

Это оказалась визитная карточка. Некоего Бенгта Нильсона, журналиста «Svenska Dagbladet».

Странно. Разве он не разорвал её на кусочки?

– Откуда это у вас? – спросил он. Женщина указала на карман пиджака.

– Вот тут было.

Журналист сунул ему свою визитную карточку в нагрудный карман, это он помнил. Неужто при этом он тайком сунул ещё одну карточку в другой карман? Выходит, так.

– Спасибо, – сказал он. Бенгт Нильсон. Отчаянный парень.

Женщина подвинула ему купон.

– В четверг, – равнодушно сказала она.

После этого Ганс-Улоф немного побродил по пассажу. Он был красиво отделан, с чёрно-белым узором на мраморном полу, и кофейня в одном из проходов приглашала передохнуть, предлагая по специальной цене кофе с шоколадным пирогом. Почему бы нет? Время у него было, и уж если кто и имел право немного перевести дух, так это он. Он выбрал себе толстое «брауни» и капуччино, расплатился и опустился со своим подносом за столик. Отпил первый глоток, наслаждаясь тем, что впервые за последние недели никуда не торопится, ничего не планирует и может потратить несколько минут бесцельно и бессмысленно.

Пирожное «брауни» было вкусное. Ганс-Улоф жевал и глядел по сторонам.

И вдруг увидел мужчину с широко расставленными глазами.

На сей раз он был не в форме полицейского. На нём была серая куртка и чёрная вязаная шапочка, которая преобразила бы его до неузнаваемости, если бы не эти расставленные глаза, которые не спутаешь ни с какими другими. Он быстро шагал вдоль пассажа, погружённый в мысли, и спешил. Кажется, он не заметил Ганса-Улофа. Кажется, он вообще не смотрел по сторонам.

Ганс-Улоф пригнулся над своей чашкой, сделал глоток, искоса провожая глазами человека, который хотел купить его голос за три миллиона крон.

Откуда он мог здесь взяться? Неужто из-за него? Нет, непохоже. Это случайная встреча и, может быть, шанс!.. Ганс-Улоф подождал, когда мужчина скроется в следующем проходе, потом вскочил, оставив на столике пирожное и кофе, схватил свой шарф и кинулся догонять.

Шаги, шаги – они громко отдавались у него в ушах, когда он гнался за этим человеком. Тот ведь мог в любой момент обернуться, заметить его, и что тогда? Но тот не обернулся. Не побеспокоился. Спешил к концу пассажа, где дверь раскрылась перед ним и выпустила его в уличную толпу на Сергельгатан.

Снаружи было легче идти за ним незамеченным, но труднее поспеть. Ганс-Улоф протискивался мимо прохожих, не обращая внимания на их недовольство и машинально роняя слова извинения каждому второму – как ему казалось, – жителю Стокгольма, однако как он ни спешил, чёрная вязаная шапочка удалялась от него всё больше, и когда он всё-таки её нагнал, она оказалась надетой на коренастую женщину с раздутым лицом.

Проклятье! Ганс-Улоф остановился и ничего не понимал. Что этому человеку здесь было нужно? Может, что-то, вообще не связанное с ним и Кристиной? В конце концов, и у заговорщиков, похитителей и шантажистов есть своя частная жизнь.

Наконец он решил, поскольку всё равно никакой другой идеи не было, снова поехать домой. Жаль было кофе и пирожного, но всякое желание расслабиться у него окончательно прошло. Видимо, ему не уйти от своих мучителей даже на минутку.

Он побрёл к многоэтажной парковке и огорчился из-за высокой платы: ему всегда «везло» ровно на одну минуту залезть в следующие полчаса, подлежащие оплате, – и взял свою машину. Как всегда, он с облегчением вздохнул, когда очутился под открытым небом. В тесных парковках всегда приходится с трудом втискиваться между двумя машинами и потом выбираться и влезать обратно на сиденье через полуоткрытую дверцу, из-за этого его пальто задралось и скомкалось на спине. Он воспользовался ближайшим красным светофором, чтобы поправить пальто и как следует установить зеркало заднего вида…

И – вот он. В машине позади него.

Человек с рыбьими глазами.

Ганса-Улофа словно ударило током. Что это могло значить? Неужели тот его всё-таки преследует? Но непохоже. Незнакомец говорил по телефону, кричал в свой мобильник и волновался.

Зелёный. Ганс-Улоф медленно тронулся, чувствуя, что его руки дрожат на руле, и не в силах отвести взгляда от зеркала заднего вида. То был он, никаких сомнений. За рулём тёмно-красного «вольво», номер которого ему не был виден.

Что дальше? Кто кого преследует? В любом случае надо ехать медленно. Без риска аварии. И как следует подумать.